Я сознательно шел на это, и сожалею только об одном: нам не удалось остановить развал великой страны. Теперь уже многие – особенно простой народ – жалеют об этом. Из того, что обещали простым людям, ничего не сделали. Говорили, что народ будет свободным, богатым и счастливым – получилось все наоборот. Сегодня в стране правят только деньги. Кто сегодня в Госдуме? В основном, это или долларовые миллионеры, или ставленники миллиардеров. Такая же картина в Совете Федераций. Еще Цицерон говорил, что законы должны наказывать зло и поощрять добро. Но многие законы, которые принимают сегодня в Госдуме. работают против большинства населения страны.
У нас вообще свобода совести: хочешь — имей совесть, хочешь — не имей.
Из книги «Ричард Длинные руки», 2003
Народ, привыкший жить под властью государя и благодаря случаю ставший свободным, с трудом сохраняет свободу.
Искусство балансирует между двумя пропастями — легкомыслием и пропагандой. На гребне хребта, по которому идет вперед большой художник, каждый шаг — приключение, величайший риск. В этом риске, однако, и только в нем, заключается свобода искусства.
Мысль — есть главная способность человека; выражать ее — одна из главных его потребностей; распространять ее — самая дорогая его свобода.
Нет рабства безнадежнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков.
Ах, свобода, свобода! Даже намек, даже слабая надежда на ее возможность дает душе крылья, не правда ли?
Антон Павлович Чехов, из книги «Человек в футляре», 1898
Композиция — это независимая от изображаемого жизнь изображения. Это внутренний диалог, который ведут отдельные компоненты, диалог неслышный и не для всех видимый. Композиционное изображение живое, его можно уничтожить, если что-нибудь подвинуть или убрать совсем.
Александр Иосифович Лапин, из книги «Фотография как…», 2009
Какие люди странные! Никогда не пользуясь присвоенной им свободой в одной области, они во что бы то ни стало требуют ее в другой: им дана свобода мысли, так нет, подавай им свободу слова!
Единственная свобода, которой он обладает, — это свобода сказать «Bay!» при покупке очередного товара, которым, как правило, бывает новый телевизор.
Виктор Пелевин, из источника «Generation П»
Моральная свобода человека нисколько не уничтожается необходимою физической зависимостью.
Ещё большей вред энергии деятельности и моральному характеру людей наносит слишком пространная забота государства о гражданах. Это вряд ли нуждается в подобных разъяснениях. Тот, кем часто и упорно руководят, легко приходит к тому, что добровольно отказывается и от предоставленной ему доли самостоятельности, которой он располагает. Он считает себя свободным от забот, которые несут за него другие, и полагает, что достаточно ждать указаний и следовать им. Тем самым сдвигаются его представления о заслуге и вине. Идея первой его не захватывает, мучительное чувство второй овладевает им все слабее и реже, поскольку он, ссылаясь на свое положение, с легкостью перекладывает свою вину на того, кто это положение создал. Если же при этом оказывается ещё, что намерения государства представляются ему не вполне чистыми, если он видит в них не только пользу для себя, но и какую-то побочную цель, то вред наносится не только силе, но и качеству моральной воли. Тогда он считает себя не только свободным от всех обязанностей, за исключением тех, которые государство прямо на него налагает, но и от всех попыток улучшить свое собственное положение; часто он даже боится этого, опасаясь, что тем самым государство обретет новую возможность извлечь для себя выгоду. Он старается в таких случаях всеми силами уклониться от государственных законов и чувствует себя в выигрыше, если ему это удается. Принимая во внимание, что для достаточно значительной части нации законы и постановления государства как бы охватывают всю сферу морали, нельзя без сокрушения признать, что священнейшие обязанности и самые произвольные постановления излагаются часто одними и теми же устами и что нарушение того и другого влечет за собой, в ряде случаев, одни и те же наказания. Не менее очевидно это вредное влияние и на поведение граждан по отношению друг к другу. Так же, как каждый сам полагается на заботу и помощь государства, он — и пожалуй, в ещё большей степени — предоставляет государству заботиться о судьбе своих сограждан. А это в свою очередь ослабляет сочувствие к другим людям и желание оказывать помощь друг другу. Взаимная помощь должна быть наиболее действенной там, где наиболее живо сознание, что все зависит только от неё, и, действительно, опыт показывает, что угнетаемые, как бы забытые правительством группы населения всегда связаны наиболее крепкими узами. Там, где холоднее отношение между гражданами, холоднее и отношение супругов друг к другу и отношение отца семейства к членам его семьи.
Айн Рэнд, из книги «Концепция эгоизма»
Долга любить нет. Есть только свобода любить, и эту свободу можно открывать в себе снова и снова.
Духовное, по определению, и есть свобода в человеке. Духовная личность — это то в человеке, что всегда может возразить!
Под свободой обычно эмпирически понимают «свободу выбора». Считается, что мы свободны тогда, когда можем выбирать; и чем больше выбора, тем больше свободы. Если у человека есть свобода выбора, то свободой называется, во-первых, само наличие выбора, и во-вторых, непредсказуемость того, что именно он выберет. Таков эмпирический смысл термина «свобода».
Только тот свободен, кто самостоятельно мыслит и не повторяет чужих слов, смысла которых он не понимает.
Только потеряв так называемую «репутацию», вы начинаете понимать, какая это обуза и как хороша приобретенная такой ценой свобода.
Маргарет Митчелл, из книги «Унесенные ветром»
Единственная свобода, которую можно противопоставить свободе убивать, — это свобода умереть, то есть освободиться от страха смерти и найти этому несчастному случаю место в природе.
За нами остается свобода выбора — а это и есть сущность понятия свободной воли: пойти ли нам сразу и без потерь по верному пути либо ступить на него позже, с душой, истерзанной страданиями.
Истинный идеалист всегда хочет денег. Ведь деньги — это отчеканенная свобода. А свобода — это жизнь. Мужчина становится алчным, только повинуясь желаниям женщины. Если бы не было женщин, то не было бы и денег, а мужчины составили бы героическое племя. В окопах не было женщин, и не играло никакой роли, кто чем владеет, — важно было лишь, каков он как мужчина. Это не свидетельствует в пользу окопов, но проливает на любовь истинный свет. Она пробуждает в мужчине дурные инстинкты — стремление к обладанию, к значительности, к заработкам, к покою. Недаром диктаторы любят, чтобы их поручники были женаты, — так они менее опасны. И недаром католические священники не знают женщин — иначе они никогда бы не были такими отважными миссионерами.
Эрих Мария Ремарк, из книги «Три товарища», 1938
Бездействие — тоже действие. Я — это не только то, что я делаю, но и то, чего я не делаю. Отказ действовать зачастую равносилен немотивированному поступку, основная цель которого — доказать, что я свободен.
Государствам можно так же льстить, как и государям, и они никогда не смогут исправить свои плохие конституции, если не будет обеспечена свобода обсуждения их недостатков.
Клод Адриан Гельвеций, из источника «Сочинения в двух томах», 1973
Величайшее заблуждение политической тирании всегда состояло в том, что тиран считался свободным, а его подданные — рабами; на самом деле тиран — раб собственного порабощения и жертва своей же тирании.
Никто не порабощен так, как тот, кто считает себя свободным, таковым не являясь.
Всем научились пользоваться люди, только не научились пользоваться свободой. Может быть, бороться с нуждой и крайней необходимостью гораздо легче, чем со свободой. В нужде люди закаляются и живут мечтой о свободе. Но вот приходит свобода, и люди не знают, что с ней делать.
Духу человека доступна свобода, и ему подобает свобода. Ибо дух есть сила самоопределения к лучшему.
Деньги есть чеканенная свобода.
Федор Михайлович Достоевский, из источника «Записки из мертвого дома»
Не люблю, когда наступает свобода, — признался раб со стажем, — тогда рвутся цепи, связывающие нас друг с другом, и человек остается один, как перст.
Иногда человек готов делать любые абсурдные вещи, чтобы доказать, что он свободен...
Лучше быть свободным бедняком, чем богатым невольником. Конечно, люди хотят быть и богатыми и свободными — и из-за этого подчас становятся бедными рабами.
Мне кажется, что это ложь, — когда люди утверждают, что хотят быть свободными, настаивают на том, что свобода для них — нечто самое желанное, святое и драгоценное. Но ведь это чушь собачья! Людям страшно становиться свободными, они цепляются за свои цепи.
Границы свободы и ответственности совпадают, как две стороны одного листа бумаги. Только там, где я свободен, где мною свободно приняты решения, свободно совершены действия, я и отвечаю за них и их последствия. И наоборот — я могу быть ответствен только за то, в чем проявилась моя свобода.
Где все равны, там никто не свободен.
Я страдал оттого, что связан, а теперь страдаю оттого, что свободен.
Фредерик Бегбедер, из книги «Любовь живет три года», 2004