Может быть, неоднозначно это покажется, но дело заключается в том, что очень мало кто в то время понимал и верил в то, что вопрос идет не об идеологии, учитывая ваш вопрос, вопрос не идет о формах собственности, о хозяйствовании, о реформах, а вопрос идет о государстве. Что основная проблема, основной удар направлен против единого государства, а вовсе не против реформирования общественно-политического устройства государства. Наши, так сказать, как их тогда называли, диссиденты, сегодня, я не знаю, как они себя предпочитают называть, но большинство из них откровенно в последние годы признавались, что они метили в социализм, а попали в российское государство. На самом деле ведь вопрос заключался именно в том, будет единая страна или не будет. И все разногласия заключались именно в этом между, скажем, ГКЧП и Горбачевым, только в этом. И разногласия между Горбачевым и Ельциным были тоже только в этом. Все остальное это было, я бы сказал, некорректное использование различных форм и методов воздействия на общественное мнение в личной цели, в популярности личной. Вопрос стоял о государстве и о власти. Между нами и Горбачевым вопрос стоял — будет ли у нас единое союзное государство федеративное или будет конфедеративное. И этот процесс продолжался, грубо говоря, примерно два года. Наши конфликты они просто не выплескивались до поры до времени, но на самом деле это так и было. Потому что он, проиграв по сути дела референдум, тут же взял и организовал так называемый новоогаревский процесс, где, по сути дела, консолидировались все националистические силы и националистические лидеры. Это было известно, и эта борьба шла все время, вплоть до Верховного Совета. В официальных выступлениях на Верховном Совете и на съезде Горбачев проигрывал. Но, видимо, уже он далеко зашел в этом проигрыше. Потому что мое было представление, и оно остается, он страшно боялся потерять власть. Боялся потерять власть именно в силу того, что он видел реального на тот момент противника на президентский пост в лице Ельцина, это был для него реальный противник. И вот тут они как раз, грубо говоря, расходились именно с точки зрения уже личной власти. Ельцин готов был во имя власти, наверное, на все. А Горбачев тоже соглашался поступиться, как он говорил, принципами во имя только одного — удержаться на плаву в качестве президента или председателя чего угодно, какого-то нового союза, который он был готов создать в обмен на ликвидацию Советского Союза. Я думаю, что вы слышали, что в то время его очень активно пропагандировали в виде председателя Организации Объединенных Наций, откровенно ему предлагали пост президента нового так называемого союза, на который его как бы изберут по принципу выбора председателя Организации Объединенных Наций. И он на это был готов[2].
Лорейн: А у вас есть телевизор?
Марти: Да, знаете, у нас их два.
Милтон: Ну вы и богачи!
Стелла: Сынок, он просто тебя дразнит. Ни у кого нет двух телевизоров.
Из фильма «Назад в будущее»
— Пашка, опять нажрался?
— А чё, имею право. У меня праздник. Да я за таких кровь проливал.
— Какую ты кровь проливал, ты на пищеблоке два года просидел. Кишки набивал, сука, паразит.
Из фильма «Бумер»
Есть два главных человеческих греха, из которых вытекают все прочие: нетерпение и небрежность. Из-за нетерпения люди изгнаны из рая, из-за небрежности они не возвращаются туда. А может быть, есть только один главный грех: нетерпение. Из-за нетерпения изгнаны, из-за нетерпения не возвращаются.
«Удвоение ВВП… кто-то… не кто-то, а президент дал нам этот интегральный показатель, который позволяет копнуть на два штыка вниз. А мы прогнозами щупаем, щупаем, но удвоения ВВП нет… Надо щупать так, чтобы результат был и дети появились».
Мне нечего добавить о Государственном Комитете по чрезвычайному положению и моем участии в нем к тому, что я уже говорил ранее. ГКЧП пытался спасти Союз, Советскую власть, социализм. В составе ГКЧП собрались патриоты, которые не могли допустить кровопролития - в отличие от своих оппонентов, которые спустя два года расстреляли из танковых орудий здания Верховного Совета России, в котором погибли сотни и сотни людей...
На них законы не действуют. Через год или два новые имена, новые помощники, бизнес-стары, а меня уже не будет. Работенка предстоит тяжелая. Стрелять надо будет еще ни раз и кое-кто сдохнет. Не я это начал, но я хочу положить этому конец. Так что решай: ты со мной или нет?
Из фильма «Стрелок»
Ты думаешь, он ушёл? Черта с два. В том-то и дело: он никогда не уходит!
Из фильма «А как же Боб?»
Каждая женщина считает что дважды два будет ровно пять если хорошенько поплакать и устроить скандал.
Из книги «Ричард Длинные руки», 2003
Все люди делятся на два сорта: те, у кого есть друзья, и бедный одинокий Туко.
Из фильма «Хороший, плохой, злой»
Если у меня немножко КЦ есть, я имею право носить жёлтые штаны, и передо мной пацак должен не один, а два раза приседать. Если у меня много КЦ есть, я имею право носить малиновые штаны, и передо мной и пацак должен два раза приседать, и чатланин «ку» делать, и эцилопп меня не имеет права бить по ночам… Никогда!..
Из фильма «Кин-дза-дза!»
Я ему тыщу раз говорил, что в центр надо лететь! А он жадный, как все чатлане: «На два чатла дешевле!..» Кю!
Из фильма «Кин-дза-дза!»
Видишь ли, мой друг, есть два вида шпор: те, которые входят через дверь, и те, которые входят через окно.
Из фильма «Хороший, плохой, злой»
Брук: Голая девушка на заднем сидении авто — это так немодно. Это уже два года, как вышло из моды.
Из фильма «Холм одного дерева»
Видишь ли, мой друг, все люди делятся на два сорта: те, у кого револьвер заряжен, и те, кто копают. Так что — копай.
Из фильма «Хороший, плохой, злой»
Oн только улыбался, слыша латинские выражения, которыми щеголял Арамис и которые якобы понимал Портос; два или три раза, когда Арамис допускал какую-нибудь грамматическую ошибку, ему случалось даже, к величайшему удивлению друзей, поставить глагол в нужное время, а существительное в нужный падеж.
Александр Дюма, из книги «Три мушкетёра», 1844
Демократия — теория, в соответствии с которой два вора украдут меньше, чем один; три — меньше, чем два; четыре — меньше трех, и так до бесконечности.
О! история у нас вещь ужасная; благородно или низко вы поступили, правы или нет, могли избежать или не могли, но ваше имя замешано в историю... все равно, вы теряете все: расположение общества, карьеру, уважение друзей... попасться в историю! ужаснее этого ничего не может быть, как бы эта история ни кончилась! Частная известность уж есть острый нож для общества, вы заставили об себе говорить два дня. Страдайте ж двадцать лет за это.
Из книги «Княгиня Лиговская»
Он знал, что заставить говорить об себе легко, но знал также, что свет два раза сряду не занимается одним и тем же лицом: ему нужны новые кумиры, новые моды, новые романы... ветераны светской славы, как и все другие ветераны, самые жалкие созданья.
Из книги «Княгиня Лиговская»
В политической экономии есть два метода: европейский — отложить и русский — одолжить.
Столкновение между кровью и окружением, между кровью и кровью представляет собой последнее возможное для нас явление, поиски и исследования за пределами которого для нас более непозволительны. Но это признание влечёт за собой признание того, что борьба крови и предчувствуемая мистика жизненных событий, представляют не два разных объекта, а одно и то же, но разным способом. Раса — это подобие души, весь расовый материал — это ценность сама по себе безотносительна к бескровным ценностям, которые не замечают полноты природы, и безотносительна к поклонникам материи, которые видят события только во времени и пространстве, не познав эти события как величайшую и последнюю из всех тайн. Расовая история является, поэтому историей природы и мистикой души одновременно, а история религии крови — наоборот, это великое мировое повествование о подъёме и крушении народов, их героев и мыслителей, их изобретателей и художников.
Это иллюзия и обман, будто за два с половиной часа можно сыграть лучшую партию, чем за 20 минут.
-И в наших взглядах - образы друг друга,А в них – простые, верные сердца.Где лучше нам найти два полукруга,два полюса и дваполукольца? Не смешивает вещи смерть равно,Пусть на двоих одна любовь нам, Но...тебе и мне жить вечно суждено...
Из фильма «Тристан и Изольда»
Что же ждет поэзию? Ей совсем не останется места в новом мире — или, точнее, место будет, но стихи станут интересны только в том случае, если будет известно и документально заверено, что у их автора два хуя или что он, на худой конец, способен прочитать их жопой.
Виктор Пелевин, из источника «Чапаев и Пустота», 1996
У неё было два излюбленных выражения: первое — «Мы по-разному смотрим на вещи», и второе — «В принципе я права, но готова уточнить некоторые детали».
Генрих Теодор Бёлль, из источника «Глазами клоуна», 1963
Рокси всю жизнь, складывая два и два, получал пять. Он чуял неприятности, как другие чуют запах газа.
Из фильма «Багси Мэлоун»
В этом доме действуют два правила. Правило № 1 — никаких свиданий до окончания школы. Правило № 2 — никаких свиданий до окончания школы.
Уолтер Стрэтфорд, из фильма «10 причин моей ненависти», 1999
Люди вообще склонны оценивать во всяком деле более обстановку и манеру обращения чем самое дело и нередко два человека, требующие от нас совершенно одного и того же, производят на нас диаметрально различные впечатления: один нам нравится, а другой напротив от себя отталкивает. Бывает даже так, что старающийся угодить оказывается для нас противнее чем тот, кто прямо нам противодействует. Легкий знак внимания, учтиво сделанное возражение и даже деликатный отказ способны нередко более возбудить в нас симпатию к человеку, чем даже услуга, сделанная грубо и неохотно.
Франциск Родольф Вейсс, из книги «Нравственные основы жизни», 1881
Есть два вида истины — тривиальная, которую отрицать нелепо, и глубокая,
для которой обратное утверждение — тоже глубокая истина.
Мир делится на два класса — одни веруют в невероятное, другие совершают невозможное.
Вы приобретете больше друзей за два месяца, интересуясь другими людьми, чем приобрели бы их за два года, стараясь заинтересовать других людей собой.
Время идет медленно, когда за ним следишь. Оно чувствует слежку. Но оно пользуется нашей рассеянностью. Возможно даже, что существуют два времени: то, за которым мы следим, и то, которое нас преобразует.
Мужчина может сказать, что дважды два не четыре, а пять или три с половиной, а женщина скажет, что дважды два — стеариновая свечка.
Существует два сорта бездельников: одних всякая работа приводит в бешенство, другие от нее только скулят.
Брак — сообщество, состоящее из господина, госпожи, и двух рабов, общей численностью в два человека.
Свобода — это возможность сказать, что дважды два — четыре. Если дозволено это, всё остальное отсюда следует.
Джордж Оруэлл, из книги «1984», 1949
Когда ты изменяешь жене, есть два варианта: либо ты останешься с ней, но ничего не получается, либо ты её бросаешь и ничего не получается всё равно.
Фредерик Бегбедер, из источника «Романтический эгоист»
У нас, женщин, есть только два оружия — тушь для ресниц и слёзы, но мы не можем использовать оба одновременно.
Человеку нужно два года, чтобы научиться говорить, и шестьдесят лет, чтобы научиться держать язык за зубами.
Любовь — это два одиночества, которые приветствуют друг друга, соприкасаются и защищают друг друга.