Радости этой жизни суть не ее радости, а наш страх пред восхождением в высшую жизнь; муки этой жизни суть не ее муки, а наше самобичевание из-за этого страха.
Женщина прекрасная должна занимать вторую ступень; первая принадлежит женщине милой. Сия-то делается владычицей нашего сердца: прежде нежели мы отдадим о ней отчет сами себе, сердце наше делается невольником любви навеки.
За всем на свете стоит какое-нибудь животное: это наше самое неотвязное наваждение.
"За молодёжью наше будущее, будущее страны, но и о них уже поздно говорить. Уже сейчас нужно думать о тех, кто сейчас родился, собирается родиться" (29 сентября 2005 года на заседании правительства).
Я ненавижу рекламу и всячески стараюсь ее избегать, хотя всё наше общество зиждется на рекламе.
Многие жители Петербурга, проведшие детство в другом климате, подвержены странному влиянию здешнего неба. Какое-то печальное равнодушие, подобное тому, с каким наше северное солнце отворачивается от неблагодарной здешней земли, закрадывается в душу, приводит в оцепенение все жизненные органы. В эту минуту сердце не способно к энтузиазму, ум к размышлению.
Из книги «Княгиня Лиговская»
Может ли женщина надеятся на успех, может ли она нравиться нашим франтам, если с первого взгляда скажут: elle a l'air bourgeois (у нее вид мещанки)... - это выражение, так некстати вкравшееся в наше чисто дворянское общество, имеет, однако же, ужасную власть над умами и отнимает все права у красоты и любезности. Вкус, батюшка, отменная манера.
Из книги «Княгиня Лиговская»
Эти здания, которые с первого взгляда вас только удивляют как все великое, со временем сделаются для вас бесценны, когда вы вспомните, что здесь развилось и выросло наше просвещение, и когда увидите, что оно в них уживается легко и прятно. Всякий русский должен любить Пеьербург: здесь все, что есть лучшего русской молодежи, как бы нарочно собралось, чтоб подать дружескую руку Европе... здесь жизнь, здесь наши надежды...
Из книги «Княгиня Лиговская»
Ничто не развращает больше, чем счастье. Оно заставляет нас думать, что если у нас сейчас может быть все это, то наше прошлое может стать общим. Если у него достаточно сил, чтоб принять меня нынешнюю, он может вместить в себя и мое детство.
Если мы не всегда властны исполнить наше обещание, то всегда в нашей воле не давать его.
Убеждение должно быть дорого потому только, что оно истинно, а совсем не потому, что оно наше.
В наше время люди всему знают цену, но понятия не имеют о подлинной ценности.
Оскар Уайльд, из книги «Портрет Дориана Грея», 1890
Наши дети — это наша старость. Правильное воспитание — это наша счастливая старость, плохое воспитание — это наше будущее горе, это наши слезы, это наша вина перед другими людьми.
Мы должны стремиться к той степени самоуверенности, которая не знает страха и робости. Каждая наша мысль в этом направлении освобождает нас до известной степени от малодушия, в рабстве которого мы находимся. Бесконечный дух не знает страха, и наше исконное наследие — это приближаться все больше и больше к бесконечному Духу.
Мильфорд Прентис, из книги «К жизни», 1912
Самообладание и смелость именно в том и заключаются, что дух контролирует и владеет телом. Отсутствие самообладания доказывает нашу "незрелость". Оно свидетельствует о том, что наш дух — наше настоящее "я" — забыто, неразвито и всецело предоставлено власти тела.
Мильфорд Прентис, из книги «К жизни», 1912
Если сегодня держат курс на Америку, то я готов тогда предпочесть наше серое небо и наш пейзаж: изба, немного вросла в землю, прясло, из прясла торчит огромная жердь, вдалеке машет хвостом на ветру лошаденка. Это не то, что небоскреб... зато это то самое, что растило у нас: Толстого, Достоевского, Пушкина, Лермонтова...
Сергей Александрович Есенин, из источника «Автобиография», 1924
Мы пришли в этот мир, чтобы наслаждаться нихренанеделанием. Не слушайте никого, кто будет уверять, что наше предназначение в другом.
Люди, которые дарят нам свое полное доверие, думают, что тем самым они приобретают право на наше доверие. Но это ложное заключение: подарками не приобретаешь прав.
Фридрих Ницше, из источника «Человеческое, слишком человеческое.», 1878
Пагубнее всего постоянное общение с человеком, стоящим ниже нас по своему развитию. Особенно, когда мы живем с ним, мы не в силах всё время сопротивляться вредному действию его мыслей. Волей-неволей мы подвергаемся им в минуты усталости и пассивности и под их влиянием совершаем поступки, не соответствующие нашей природе. Заражаясь например, его трусостью, мы сами по-малу теряем смелость и самоуверенность — становимся трусами.
Как только делаемся пассивными мы безсознательно поддаемся их расстраивающему влиянию, отчего может пострадать не только наше духовное, но и физическое "я". Единственное средство против этого — прекратить всякое сношение с такими людьми, и чем скорее, тем лучше. Мы должны забыть их совсем. Когда наша мысль по старой привычке направляется туда, то нужно дать ей сейчас же другое направление. Думая о них, мы им высылаем нашу деятельную энергию. Мы может передать им, таким образом, громадную долю нашей собственной силы и жизнедеятельности.
Мильфорд Прентис, из книги «К жизни», 1912
Стало быть, наша жизнь не имеет конца, так же как наше поле зрения не имеет границ.
Людвиг Витгенштейн, из источника «Философские работы», 1994
Всякое изменение в нашей духовной жизни, вызывает соответствующие изменения в нашем организме. С развивающейся способностью к созерцанию и к душевному отдыху меняется даже наше дыхание: оно становится глубже, интенсивнее и поэтому здоровее. Но дыхание легких, отвечает другому дыханию, т.н. психическому ритму — своего рода дыханию нашей души, которая может вдыхать самые возвышенные элементы мысли и чувства, дающие нам полную и интенсивную жизнь. Но это лишь тогда, когда душа наша живет в могучем потоке созидающих мыслей. Мы тогда вдыхаем атмосферу более свободную и живительную, чем земной воздух — божественный эфир, эликсир жизни.
Мильфорд Прентис, из книги «К жизни», 1912
Воспитание, будучи всегда полезным, делают нас тем, чем мы являемся. Ученые — это наши воспитатели, поэтому наше презрение к книгам всегда неискренне. Без книг мы оставались бы дикарями.
Клод Адриан Гельвеций, из источника «Сочинения в двух томах», 1973
Время наше будет знаменито
тем, что сотворило страха ради
новый вариант гермафродита:
плотью — мужики, а духом — бляди.
Наши мысли куют наше будущее. Оно будет радостно и красиво, если красота и радость — постоянные спутницы всех наших помыслов.
Мильфорд Прентис, из книги «К жизни», 1912
Если бы каждое наше желание исполнялось, то душа томилась бы в бездействии, и погибла бы о скуки. Человеку необходимы желания; для его счастья необходимо, чтобы за исполненным желанием всегда следовало новое и легко осуществимое желание. Немногие люди сознают в себе эту потребность, однако своим счастьем они обязаны смене своих желаний.
Клод Адриан Гельвеций, из источника «Сочинения в двух томах», 1973