Когда поручик довел лезвие до правой стороны живота, клинок был уже совсем не глубоко, и скользкое от крови и жира острие почти вышло из раны. К горлу вдруг подступила тошнота, и поручик хрипло зарычал. От спазмов боль стала еще нестерпимей, края разреза разошлись, и оттуда полезли внутренности, будто живот тоже рвало. Кишкам не было дела до мук своего хозяина, здоровые, блестящие, они жизнерадостно выскользнули на волю. Голова поручика упала, плечи тяжело вздымались, глаза сузились, превратившись в щелки, изо рта повисла нитка слюны.
Слушай, по ночам тело приобретает полную свободу, которой ей так не хватает днём. Люди, предметы — всё погружается в сон. Взгляни вокруг — эти стены спят. Спит тумбочка, спит дверь. Оконные стёкла — и те заснули. А заснув, покрылись невидимыми трещинами. Трещины эти настолько широки, что пролезть в них не составит никакого труда. Ты можешь пройти сквозь стену, даже не потревожив её. Скажи, что такое, по-твоему, ночь? Ночь — это гармония. Ночью всё существует в мире и согласии, а днём — вспомни, как жестоко свет воюет с тенью. Не-ет. Ночью всё иначе. После захода солнца ночь, народившаяся в доме, покидает родные стены и берёт под руку ночь уличную, потому что обе они суть одно и то же, и нет между ними различий. Ночной воздух так и кишит тайными заговорщиками — ненависть в сговоре с любовью, боль — с радостью. Крепко держатся они друг за друга, и, должно быть, недаром в ночной темноте убийца молодой женщины испытывает особенную нежность к своей жертве…
Обращаться к Богу от того, что вы разочаровались в земной жизни, а боль отъединила вас от мира, бесполезно. Богу угодны души, привязанные к миру. Ему по нраву ваша радость.
Бог создал меня из теплой крови и нервов, да-с! А органическая ткань, если она жизнеспособна, должна реагировать на всякое раздражение. И я реагирую! На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость - негодованием, на мерзость - отвращением. По-моему, это, собственно, и называется жизнью.
Антон Павлович Чехов, из книги «Палата номер 6», 1892
Задавайте такие вопросы, на которые собеседник ответит с удовольствием. Поощряйте его на разговор о нем самом, о его достижениях. Запомните, что говорящий с вами человек в сотни раз более интересуется самим собой, своими желаниями и проблемами, нежели вами и вашими делами. Его собственная зубная боль значит для него много больше, чем голод, уносящий миллионы жизней в Китае. Чирей, вскочивший у него на шее, интересует его сильней, чем сорок землетрясений в Африке. Подумайте об этом прежде, чем начать разговор.
Дейл Карнеги, из книги «Шесть способов располагать к себе людей»
Всегда найдутся люди, которые причинят тебе боль. Нужно продолжать верить людям, просто быть чуть осторожнее.
В глубине органической жизни боль господствует над радостью. Именно в ней (в боли) мы доказываем нашу жизнь, без боли жизнь растянулась бы. Это значит, что хорошее самочувствие или благополучие является результатом двух противодействующих сил. Их равновесие бесконечно.
Всегда найдутся люди, которые причинят тебе боль. Нужно продолжать верить людям, просто быть чуть осторожнее...
Если рвется глубокая связь,
боль разрыва врачуется солью.
Хорошо расставаться, смеясь -
над собой, над разлукой, над болью.
Существует некий предел, до которого можно вытерпеть боль. Пока существует этот придел настоящей боли нет.
...именно слабый должен суметь стать сильным и уйти, когда сильный слишком слаб для того, чтобы причинить боль слабому.
Милан Кундера, из источника «Невыносимая легкость бытия», 1984
Давно известно, мы причиняем боль тому,кого любим, — часто бывает и наоборот.
Чак Паланик, из книги «Бойцовский клуб», 1996
Пережить можно всё — даже самую страшную боль. Только тебе нужно что-то, что будет тебя отвлекать.
Чак Паланик, из источника «Дневник»
Пришла боль, его душило. Это страдание не смерть, билась мысль в меркнущем сознании. Смерть не страдание. Это страшное удушье — жизнь, муки жизни, это последний удар, который наносит ему жизнь.
Джек Лондон, из источника «Мартин Иден», 1909
Человек может сносить радость, горе, боль лишь до известной степени, а когда эта степень превышена, он гибнет. Значит, вопрос не в том, силен ли он или слаб, а может ли он претерпеть меру своих страданий, все равно душевных или физических, и, по-моему, так же дико говорить: тот трус, кто лишает себя жизни, — как называть трусом человека, умирающего от злокачественной лихорадки.
Иоганн Вольфганг Гёте, из книги «Страдания юного Вертера», 1774
Одна боль всегда уменьшает другую. Наступите вы на хвост кошке, у которой болят зубы, и ей станет легче.
Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний.
Маргарет Митчелл, из книги «Унесенные ветром»