Идеи должны побуждать к действию, но если в них нет жизненной энергии, нет сексуального заряда, то не может быть и действия.
Джимми: Грядёт большая беда, нужно ему помочь!
Биззи: Да, ты прав. Эй, пап, он живёт в моей комнате. (к Джимми) А кому помочь-то?
Из «Jimmy Cool»
Любовь нельзя персонифицировать. Когда любишь кого-нибудь конкретно, превращаешься в фанатика. Фанатизм — тяжелейшее осложнение любви. Направь свою любовь на что-нибудь абстрактное, — к примеру, на народ.
…они не глядели ни вверх, ни вниз, а устремляли свой взор к горизонту — и этого им было достаточно.
Между вещями нет существенной разницы, все быстротечно, все тлен. Вокруг тебя жизнь рушиться, зато внутри ты становишься твёрже алмаза. Должно быть, именно это плотная сердцевина как магнитом привлекает к тебе других.
Проводи время только с теми, кто сделает тебя лучше, допускай к себе только тех, кого ты сам можешь сделать лучше.
Могут спросить, к чему эти невозможные решения? Я отвечаю: «Для трёх вещей: для справедливости общего правила, так как других решений нет, для пользы.» — о значимости комплексных чисел.
Элоиза: (к Джимми) Эй, ты кто? Страшный червяк?
Червяк: На себя посмотри, чудовище.
Из «Jimmy Cool»
Мне тут говорили, что лучшие хакеры в мире могут войти куда угодно за 60 минут, но к несчастью, мне нужен тот, кто сможет сделать это за 60 секунд.
Из фильма «Пароль «Рыба-меч»»
Мрачная печаль, как дым крематория, затянула небо над городом… Рука об руку, прижавшись друг к другу, идут мужчина и женщина, однако не страстью, не душевным порывом вызван их жест, нет, он навязан этой мрачной, смутной эпохой, свежей, как дымящаяся рана. Самые разнообразные вещи образуют единое целое. Тень кота, пробегающего по зимней крыше. Скрип освещённой солнцем стеклянной двери — наверное, под этот звук и заснул самоубийца, наглотавшись снотворного. Посудная лавка — в неё въехал армейский джип, и во все стороны разлетелись осколки дешёвой посуды. Песня демонстрантов, шагающих куда-то колонной. Человек, который потерял на войне ногу. Торговцы наркотиками. …И мужчина с женщиной, идущие по улице рука об руку, тоже связаны со всем этим.
Разве можно с уверенностью утверждать, что зритель в зале не имеет абсолютно никакого отношения к событиям на сцене?
Как побеждает Таль? Он развивает все свои фигуры к центру, а затем жертвует их где-нибудь.
Бедствие даёт повод к мужеству. — De providentia, IV
Calamitas virtutis occasio.
Можно сказать, что к Улофу Пальме в Советском Союзе относились с большой симпатией. В то время, было немало социал-демократических лидеров, которые называли свои отношения с Советским Союзом, создавали новые формы этих отношений… Но: он не любил Советский Союз, как систему, как режим, для него это был тоталитаризм, ненавидимый им, может, как социал-демократом, даже в большей степени, чем лидерами или представителями буржуазных партий, потому что посторонние наблюдатели часто заявляли, что они не видят разницы между социализмом социал-демократов и социализмом советских коммунистов… (Борис Панкин, бывший посол СССР в Швеции)[3]
Никакой подготовки к реформе не ведется. Во-первых, денежная реформа — это только часть комплекса мероприятий, направленных на оздоровление экономической ситуации, и изолированное ее проведение без решения других задач ни к чему не приведет. Во-вторых, проведение реформы обойдется государству примерно в 5 миллиардов рублей. В-третьих, существующие мощности по выпуску дензнаков позволяют накопить необходимое количество новых денег в течение не менее трех лет. (Опубликовано газетой «Коммерсантъ» 7 января 1991 года)[1]
— Люциан: Мы однажды были рабами. Дневными охранниками вампиров. Я родился крепаком. Но ничего дурного по отношению к ним не испытывал. Даже взял вампиршу себе в жёны. Наша связь была запрещена. Виктор боялся смешения видов. Он так боялся что убил её. Свою собственную дочь. Сгорела заживо за то что любила меня. Это его война. Виктора. И он провёл последние 600 лет уничтожая мой вид.
Из фильма «Другой мир», 2003
Где душой овладевает слишком сильный хмель, всё скрытое зло выходит наружу. — Нравственные письма к Луцилию. Письмо LXXXIII, 20
Ubi possedit animum nimia vis vini, quidquid mali latebat emergit.
Слушай, по ночам тело приобретает полную свободу, которой ей так не хватает днём. Люди, предметы — всё погружается в сон. Взгляни вокруг — эти стены спят. Спит тумбочка, спит дверь. Оконные стёкла — и те заснули. А заснув, покрылись невидимыми трещинами. Трещины эти настолько широки, что пролезть в них не составит никакого труда. Ты можешь пройти сквозь стену, даже не потревожив её. Скажи, что такое, по-твоему, ночь? Ночь — это гармония. Ночью всё существует в мире и согласии, а днём — вспомни, как жестоко свет воюет с тенью. Не-ет. Ночью всё иначе. После захода солнца ночь, народившаяся в доме, покидает родные стены и берёт под руку ночь уличную, потому что обе они суть одно и то же, и нет между ними различий. Ночной воздух так и кишит тайными заговорщиками — ненависть в сговоре с любовью, боль — с радостью. Крепко держатся они друг за друга, и, должно быть, недаром в ночной темноте убийца молодой женщины испытывает особенную нежность к своей жертве…
Из всех вообще безнравственных отношений — отношение к детям, как к рабам, есть самое безнравственное.
Человечество было освобождено не столько от порабощения, сколько посредством порабощения. Ведь грубость, жадность, несправедливость суть зло; человек, не освободившийся от него, не способен к нравственности, и дисциплина освободила его именно от этого хотения.
О земеля, здарова. Ты к кому тут приехал? Земеля, надо бухнуть, пойдем, а? У меня праздник, дембельнулся я.
Из фильма «Бумер»
Спасибо тебе, Улоф Пальме, за то, что твоя борьба во имя будущего заставила нас поверить в него: Спасибо тебе, Улоф Пальме, за то, что ты показал нам, что и политика может быть пронзительным призывом к справедливости, к восстанию против тех, кто душит и подавляет. (Анна Линд, политический деятель Швеции)[1]
Конспирация не имеет конца. Мы не можем сегодня прибегать к конспирации, а завтра пренебрегать ею.
Если бы на Земле существовало только одно место, откуда видны были звёзды, к нему бы отовсюду стекались люди.
Я обнаруживаю в себе только мелочность, нерешительность, зависть и ненависть к борющимся, которым я страстно желаю всех бед.
Франц Кафка, из книги «Дневники (1910–1923)», 1910
У любящего человека резко снижаются способности к созиданию. Какое созидание, какой прогресс, какой производительный труд, когда вся голова забита одной-единственной мыслью, разросшейся как раковая клетка?
Я пришел к выводу, что избегаю людей не затем, чтобы спокойно жить, а чтобы спокойно умереть.
Франц Кафка, из книги «Дневники (1910–1923)», 1910
Как ни работай, все равно не заслужишь права претендовать на то, чтобы все относились к тебе с любовью, напротив, становишься одиноким, для всех чужим, и — всего лишь объектом любопытства.
Франц Кафка, из источника «Описание борьбы», 1904
Я ещё с пелёнок умел умел философски смотреть на вещи. Жизнь меня в принципе не устраивала.... Окружающие за что-то боролись, а мне было лень. Если я и прилагаю к чему-то какие-то усилия, то лишь в угоду другим, а не себе.
Первый признак начала познания — желание умереть. Эта жизнь кажется невыносимой, другая — недостижимой. Уже не стыдишься, что хочешь умереть; просишь, чтобы тебя перевели из старой камеры, которую ты ненавидишь, в новую, которую ты только еще начнешь ненавидеть. Сказывается тут и остаток веры, что во время пути случайно пройдет по коридору главный, посмотрит на узника и скажет: «Этого не запирайте больше. Я беру его к себе».
Неужели и впрямь я способен умереть и воскреснуть, притом не один раз, а бесчисленное множество?… Воскресший остается тем же человеком и с каждым возрождением приближается к своей сути.
Не, ну а чё б ты делал? А, Лёх? Тебя подрезают, вылезают впятером, вырубают исподтишка, я очнулся, а их немеряно, б*я. Ни ключей, ничего, ну и к кому мне надо было идти?
Из фильма «Бумер»
Искусство обхождения с людьми заключается в том, чтобы уметь выдвигать себя, не оттесняя других, применяться к взглядам, склонностям людей, не прибегая к фальши, легко, без натяжки, усваивать тон любого общества, не жертвуя особенностями своего характера и не унижаясь.
Во всякой болезни не терять присутствия духа и сохранять вкус к еде — хороший признак; противоположное — дурной.
Почитаю себя счастливою, что промысл Божий судил мне стоять, в великую для России годину брани, во главе учреждения, послужившего столь достойно и с таким успехом к облегчению бедствий войны для храбрых воинов. Я уверена, что во всякое время, когда-бы по воле Божией ни потребовалось обществу Российского Красного Креста стать на чреду своего служения, на зов его отзовутся с тою-же горячностью русские сердца, исполненные веры и любви к отечеству.
Слова по окончании войны 1877—1878 г.
Знаешь что, мама? Знаешь, что я подарю тебе на следующее Рождество? Большое деревянное распятие, и каждый раз, как ты почувствуешь, что мы не ценим тебя за все твои жертвы, ты можешь залезать на него и прибить себя к нему гвоздями.
Из фильма «Осторожно, заложник!»
Сначала будь как невинная девушка — и противник откроет у себя дверь. Потом же будь как вырвавшийся заяц — и противник не успеет принять мер к защите.
Ты к нам пришел добровольно, ты обещал ради спасения нации пойти на все. Ты ведь не лжец, правда? И не слабак, чтобы идти на попятную. Правда же? Забудь про Дэвида Вебба. Всего себя отдай этому проекту.
Из фильма «Ультиматум Борна»
Если воину нужно утешение, он просто выбирает любого и выражает этому человеку все детали своего замешательства. В конце концов воин не ищет того, чтобы его поняли или помогли. Говоря, он просто снимает с себя свой груз. Но это при том условии, что у воина есть талант к разговору. Если у него нет такого таланта, то он не говорит ни с кем.
Из книги «Сказки о силе»
И не забывайте, зачем мы отправили к вам Ленди: если Блекбрайар провалится, мы всех собак повесим на нее и начнем все с начала.
(В разговоре с Восеном)
Из фильма «Ультиматум Борна»
Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя.
— Меня зовут Дэнни Оушен, я бывший морпех. Вы — мои товарищи. Мы приезжаем в Вегас с целью ограбить казино. Пуленепробиваемый сюжет! Высший класс!
— Слушайте, к черту кино, давайте просто провернем это.
Из фильма «Крысиная стая»
Война - это великое дело государства, основа жизни и смерти, путь к выживанию или гибели. Это нужно тщательно взвесить и обдумать.
Восен: Ноа Восен.
Борн: Это Джейсон Борн.
Восен: А я всё думал, когда же вы позвоните. Откуда у Вас этот номер?
Борн: Неужели Вы и вправду подумали, что я пойду к Тюдер-сити?
Восен: Нет, конечно нет, но если Вы хотите поговорить об этом, может быть, договоримся о встрече?
Борн: Где Вы сейчас?
Восен: Сижу у себя в кабинете.
Борн: Сомневаюсь.
Восен: Это почему же?
Борн: Будь Вы сейчас у себя в кабинете, мы бы сидели с Вами лицом к лицу.
Восен: Альберт, это Восен. Борну все известно. И сейчас он едет к тебе.
Херш: Он едет домой, Восен.
Из фильма «Ультиматум Борна»
Именно внутренний диалог прижимает к земле людей в повседневной жизни. Мир для нас такой-то и такой-то или этакий и этакий лишь потому, что мы сами себе говорим о нем, что он такой-то и такой-то или этакий и этакий. Вход в мир шаманов открывается лишь после того, как воин научится останавливать свой внутренний диалог.
Из книги «Сказки о силе»
«Мы их не только ускорим, мы им ещё и пендоля дадим, чтобы ускорились. Только это будет от нас к вам, а не от вас к нам. Вот и всё. Мы задаём вопросы, чтобы было ясно, что мы делаем» (И. Левитину на заседании правительства 14 июня 2007 года).
У меня унутри завёлся к вам такой стремительный карамболь!
проня прокоповна, из фильма «За двумя зайцами (фильм, 1961)», 1961
"Он [Банк развития] должен быть уникальным сооружением. Поэтому должен быть сразу создан правильный фундамент. Поставишь кривой фундамент, и будет там Баба-Яга внутри: неизвестно, к кому лицом, а к кому - чем... Туда [в Банк развития] все захотят пойти работать. То же самое, чем занимаемся мы, только зарплата большая, и воровать ничего не надо" (14 декабря 2006 года на заседании правительства).
Сила воли — первое и самое важное качество искусного исследователя. Только умея управлять своей волей, он может надеяться преодолеть трудности, которые природа воздвигает на его пути. Предусмотрительность и осторожность одинаково важны: предусмотрительность — чтобы вовремя заметить трудности, а осторожность — чтобы самым тщательным образом подготовиться к их встрече.
Мне нечего добавить о Государственном Комитете по чрезвычайному положению и моем участии в нем к тому, что я уже говорил ранее. ГКЧП пытался спасти Союз, Советскую власть, социализм. В составе ГКЧП собрались патриоты, которые не могли допустить кровопролития - в отличие от своих оппонентов, которые спустя два года расстреляли из танковых орудий здания Верховного Совета России, в котором погибли сотни и сотни людей...
При формальном же, бездушном отношении к личности, для того чтобы невинного человека лишить всех прав состояния и присудить к каторге, судье нужно только одно: время. Только время на соблюдение кое-каких формальностей, за которые судье платят жалованье.
Антон Павлович Чехов, из книги «Палата номер 6», 1892
Мой поиск, как и мои чувства, направлен к тому, что составляет главную ценность жизни - поэзии. Поэзия в сердце человека, и именно поэтому человек способен постигать сокровища, скрытые в природе
Какое счастье, что у того, кого мы считали конченым человеком, обнаружилось умение хотя бы готовить пельмени, пусть это и не самое нужное в жизни занятие! (О наркомане-помещике, которого «застыдил» Ким Ир Сен, когда тот попал к нему в плен)[3]
Обращаться к Богу от того, что вы разочаровались в земной жизни, а боль отъединила вас от мира, бесполезно. Богу угодны души, привязанные к миру. Ему по нраву ваша радость.
...люди не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им.
Попробуй рассказать что-нибудь, не обращаясь к образам, присловьям, идиомам, не прибегая к штампам — даже литературным. Тут-то ты и узнаешь, как трудно быть простым.
Редко встретишь актера холостяка. Не успев уйти от одной жены, он уже с другой. Он перемещается от кровати к алтарю почти так же быстро, как другие — от алтаря к кровати.
Суета сует, внешнее и внутреннее презрение к жизни, страданиям и смерти, уразумение, истинное благо - все это философия, самая подходящая для российского лежебока. Видите вы, например, как мужик бьет жену . Зачем вступаться? Пускай бъет, все равно оба помрут рано или поздно; и бьющий к тому же оскорбляет побоями не того, кого бьет, а самого себя.
Антон Павлович Чехов, из книги «Палата номер 6», 1892
Если ты хочешь убедиться, что тебе что—то принадлежит, отпусти его. Если оно твое, оно к тебе вернется. Если оно к тебе не вернется, значит у тебя его никогда и не было.
Из фильма «Непристойное предложение»
Люди, имеющие служебное, деловое отношение к чужому страданию, например судьи, полицейские, врачи, с течением времени, в силу привычки, закаляются до такой степени, что хотели бы, да не могут относиться к своим клиентам иначе, как формально; с этой стороны они ничем не отличаются от мужика, который на задворках режет баранов и телят и не замечает крови.
Антон Павлович Чехов, из книги «Палата номер 6», 1892
Как бы почтительно ни относилась к вам женская половина вашей семьи, как бы ни ценила она ваши достоинства и авторитет, втайне она всегда смотрит на вас как на осла и питает к вам нечто вроде жалости.
Недостаточно, чтобы твои слова были сказаны к месту, надо, чтобы они были обращены к людям.
Артур: Марвин, есть идеи?
Марвин: У меня миллион идей — все они ведут к неминуемой гибели.
Артур: Большое спасибо, Марвин.
Из фильма «Автостопом по галактике»
Не спрашивай меня, говорил Вечеровский, почему именно Малянов и Глухов оказались ласточками грядущих катаклизмов. Не спрашивай меня, какова физическая природа сигналов, потревоживших гомеостазис в том уголке мироздания, где Глухов и Малянов затеяли свои сакраментальные исследования. Вообще не спрашивай меня о механизмах действия Гомеостатического Мироздания — я об этом ничего не знаю, так же как никто ничего не знает, например, о механизмах действия закона сохранения энергии. Просто все процессы происходят так, что энергия сохраняется. Просто все процессы происходят так, чтобы через миллиард лет эти работы Малянова и Глухова, слившись с миллионами и миллионами других работ, не привели бы к концу света. Имеется в виду, естественно, не конец света вообще, а конец того света, который мы наблюдаем сейчас, который существовал уже миллиард лет назад и которому Малянов и Глухов, сами того не подозревая, угрожают своими микроскопическими попытками преодолеть энтропию…
Из книги «За миллиард лет до конца света»
Значит, такое предложение: сейчас мы нажимаем на контакты и перемещаемся к вам. Но если эта машинка не сработает, тогда уж Вы с нами переместитесь, куда мы Вас переместим!
Из фильма «Кин-дза-дза!»
-Неужели мы допустим чтобы к власти пришли бандиты?
-Так ведь допускали, и не раз.
Из фильма «Стрелок»
То, что до сих пор ещё неизвестно нам на нашей планете, давит каким-то гнётом на сознание большинства людей. Это неизвестное является чем-то, чего человек ещё не победил, каким-то постоянным доказательством нашего бессилия, каким-то неприятным вызовом к господству над природой.
Вот Вы, Василий Игнатьевич - волевой и цельный человек. Вы, Билл, тоже волевой и цельный человек. Но я ... тоже - волевой и цельный. И меня голыми руками не возьмёшь. Я прошу Вас привыкнуть к этой мысли. Счастливо оставаться.
Из фильма «Осенний марафон»
Я люблю и одновременно не люблю пауков. Эту манию я разделяю со своими сёстрами и братьями. Мои чувства можно сравнить с влечением и отвращением одновременно. На семейных сборищах мы могли часами разговаривать о пауках, прибегая к подробным и ужасным описаниям.
...люди же таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям.
Чтобы презирать страдание, быть всегда довольным и ничему не удивляться, нужно дойти вот до этакого состояния, - и Иван Дмитрич указал на тостого, заплывшего жиром мужика, - или же закалить себя страданиями до такой степени, чтобы потерять всякую чувствительность к ним, то есть, другими словами, перестать жить.
Антон Павлович Чехов, из книги «Палата номер 6», 1892
Если кто либо ораторствует о своей любви к родине, значит, он рассчитывает, что ему за это заплатят.
— Я, ваша светлость, — сказал Атос, — даже и не прикоснулся к шпаге — я просто взял своего противника в охапку и вышвырнул его в окно… Кажется, при падении, — продолжал Атос с некоторым колебанием, — он сломал себе ногу.
Александр Дюма, из книги «Три мушкетёра», 1844
Показаны только 100 цитат по данной метке.