Японцы — это люди, которые в основе своей повседневной жизни всегда осознают смерть. Японский идеал смерти ясен и прост, и в этом смысле он отличается от отвратительной, ужасной смерти, какой она видится людям Запада… Японское искусство обогащает не жестокая и дикая смерть, а, скорее, смерть, из-под ужасающей маски которой бьет ключ чистой воды. Этот ключ дает начало многим ручейкам, которые несут свою чистую воду в наш мир.
Сударыня, не надо здесь стоять.
— Оставьте меня, я брошусь под поезд.
— Нельзя, следующий поезд будет только в восемь.
Из фильма «Безымянная звезда»
Мрачная печаль, как дым крематория, затянула небо над городом… Рука об руку, прижавшись друг к другу, идут мужчина и женщина, однако не страстью, не душевным порывом вызван их жест, нет, он навязан этой мрачной, смутной эпохой, свежей, как дымящаяся рана. Самые разнообразные вещи образуют единое целое. Тень кота, пробегающего по зимней крыше. Скрип освещённой солнцем стеклянной двери — наверное, под этот звук и заснул самоубийца, наглотавшись снотворного. Посудная лавка — в неё въехал армейский джип, и во все стороны разлетелись осколки дешёвой посуды. Песня демонстрантов, шагающих куда-то колонной. Человек, который потерял на войне ногу. Торговцы наркотиками. …И мужчина с женщиной, идущие по улице рука об руку, тоже связаны со всем этим.
Слушай, по ночам тело приобретает полную свободу, которой ей так не хватает днём. Люди, предметы — всё погружается в сон. Взгляни вокруг — эти стены спят. Спит тумбочка, спит дверь. Оконные стёкла — и те заснули. А заснув, покрылись невидимыми трещинами. Трещины эти настолько широки, что пролезть в них не составит никакого труда. Ты можешь пройти сквозь стену, даже не потревожив её. Скажи, что такое, по-твоему, ночь? Ночь — это гармония. Ночью всё существует в мире и согласии, а днём — вспомни, как жестоко свет воюет с тенью. Не-ет. Ночью всё иначе. После захода солнца ночь, народившаяся в доме, покидает родные стены и берёт под руку ночь уличную, потому что обе они суть одно и то же, и нет между ними различий. Ночной воздух так и кишит тайными заговорщиками — ненависть в сговоре с любовью, боль — с радостью. Крепко держатся они друг за друга, и, должно быть, недаром в ночной темноте убийца молодой женщины испытывает особенную нежность к своей жертве…
Биззи: Я не хотел напугать тебя, поэтому спрятался у тебя под окном, громко сопел и топал. А мог шуметь цепями и размахивать ржавым топором.
Из «Jimmy Cool»
Только фанатики игнорируют недостатки тех, кого любят. Любящие плебейки укрывают от правосудия мокрушников, у которых руки по локоть в крови; любящие короли, потеряв голову из-за молоденькой шлюшки, начинают бессмысленные войны или прохлопывают у себя под носом революции.
Марти: Док, нельзя же просто зайти в магазин и купить плутоний! Ты его спёр?
Док: Конечно! У кучки ливийских националистов. Они хотели, чтобы я сделал им бомбу, а я схватил плутоний под мышку и поминай как звали!
Из фильма «Назад в будущее»
Меня всегда удивляло, что некоторые всерьёз надеются улучшить положение вещей, — глупость какая! Ведь мир можно изменить, лишь изменив человека изнутри, а кому это под силу?
Вот почему мы такие особенные. Больше бюрократию не разводим. Мы не ждем приказа из Вашингтона, наблюдая, как уходят подонки, которых мы держали под прицеле. ой, да брось... В поле ты работала, масштабы опасности знаешь. Нам нужны программы такого рода.
(о программе Блекбрайер)
Из фильма «Ультиматум Борна»
Иногда я пропускаю утреннюю сессию живописи и взамен изучаю мои японские книги под открытым небом.
"Мы вам подписываем все документы, вам надо работать реально, а всё остальное - бу-бу-бу... Разберитесь, что влияет на экономику! Куда вы будете подставлять пустые вёдра под нефтяным дождём? Какие грядки будете поливать? Трясти всех надо! И про рассаду не забудьте!.. Руками туда залезайте. За грудки друг друга берите" (23 июня 2005 года на заседании правительства).
…Человек всегда пел, и до сего времени пение неотрывно от укрепления духа людей в борьбе со злом, с враждебными силами, которые его угнетают. Человек пел, чтобы урожай был хороший и чтобы подбодрить себя на удачную охоту. Пением он наивно стремился вызвать дождь и отвести бурю. Древние инки звуками тростниковой флейты «кены» успокаивали и собирали отару в тиши андского плоскогорья. В долинах Венесуэлы индейцы пели во время сбора кукурузы, а когда мололи початки, под ритм мелодии двигались их тело и руки. В Чили арауканы созывали народ на праздник «нгуильятун» и пели хором, чтобы земля была плодородной. В настоящее время песня-протест возникает как могучий импульс, придающий трепетность основным свойствам пения. Люди восстают с песней против угнетения…[1]
Народ, привыкший жить под властью государя и благодаря случаю ставший свободным, с трудом сохраняет свободу.
Глупая женщина,- почему?!-в этот раз я попался ему под руку, а если, в следующий раз, попадётся она?
Часто встречаются ледяные сердца под пылкими головами, но редко холодные головы под пылкими сердцами.
На балах Печорин с своею невыгодной наружностью терялся в толпе зрителей, был или печален, или слишком зол, потому что самолюбие его страдало. Танцуя редко, он мог разговаривать только с теми дамами, которые сидели весь вечер у стенки - а с этими-то именно он никогда не знакомился... У него прежде было занятие - сатира, - стоя вне круга мазурки, он разбирал танцующих, и его колкие замечания очень скоро расходились по зале и потом по городу; но раз как-то он подслушал в мазурке разговор одного длинного дипломата с какою-то княжною... Дипломат под своим именем так и печатал все его остроты, а княжна из одного приличия не хохотала во все горло; Печорин вспомнил, что когда он говорил то же самое и гораздо лучше одной из бальных нимф дня три тому назад, она только пожала плечами и не взяла на себя даже труд понять его; с этой минуты он стал больше танцевать и реже говорить умно; и даже ему показалось, что его начали принимать с большим удовольствием. Одним словом, он начал постигать, что по коренным законам общества в танцующем кавалере ума не олагается!
Из книги «Княгиня Лиговская»
Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
— Что вы хотели бы изменить в мире?
— Я считаю, нужно ввести более строгое наказание за нарушения условий выхода под залог… И я за мир во всем мире.
Из фильма «Мисс конгениальность»
Чтобы управлять системой, нужно разделять взгляды и принципы менеджеров, и экономисты - это просто особая разновидность менеджеров, если не считать экономистов-ученых, которые не подпадают под это определение.
Идя по жизни, мы вдруг обнаруживаем, что лед у нас под ногами становится все тоньше, и видим, как вокруг нас и за нами проваливаются под него наши сверстники.
—У нас тут свой роман под названием «Катастрофа на ферме». Могу написать это слово. Я обучалась там, где и вы, в приходской школе. Я быстро его выучила. «Руби Тьюс, ты — к—а—т—а—с—т—р—о—ф—а!»
Из фильма «Не грози Южному централу, попивая сок у себя в квартале»
— Что меня всегда поражало, — сказал он, — так это звездное небо под ногами и Иммануил Кант внутри нас.
— Я, Василий Иванович, совершенно не понимаю, как это человеку, который путает Канта с Шопенгауэром, доверили командовать дивизией.
Виктор Пелевин, из источника «Чапаев и Пустота», 1996
Однажды, попав под влияние модной теории о пользе поста, я в течение шести суток воздерживался от приема пищи. Это было не трудно. К концу шестого дня я меньше ощущал голод, чем к концу второго. Однако, и мне и вам известны люди, которые сочли бы себя преступниками, если бы оставили своих домочадцев или служащих без пищи в течение шести дней. В то же время они легко лишают их в течение шести дней, недель или даже лет душевного внимания и признания, в котором последние нуждаются
Дейл Карнеги, из книги «Шесть способов располагать к себе людей»
Если с мальчиком что-нибудь случится, у тебя три кровника будет, мы тебя из-под земли достанем.
Из фильма «Криминальный квартет»
Люди в большинстве своем непрерывно суетятся ради того, чтобы под конец обрести покой, но есть среди них и такие лентяи, которые сразу начинают с конца.
Каждый человек — это мир, который с ним рождается и с ним умирает; под всякой могильной плитой лежит всемирная история.
Для того, чтобы быть красивой, женщине достаточно иметь черный свитер, черную юбку и идти под руку с мужчиной, которого она любит.
Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства, которое граничит с идиотизмом? Кроме фокстрота, здесь почти ничего нет, здесь жрут и пьют, и опять фокстрот. Человека я пока еще не встречал и не знаю, где им пахнет. В страшной моде Господин доллар, а на искусство начихать — самое высшее мюзик-холл. Я даже книг не захотел издавать здесь, несмотря на дешевизну бумаги и переводов. Никому здесь это не нужно... Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод... зато у нас есть душа, которую здесь сдали за ненадобностью в аренду под смердяковщину.
Сергей Александрович Есенин, из источника «Из письма А. Сахарову», 1922
Единственный вопрос в любви — вот он: когда мы начинаем лгать? Все так же ли вы счастливы, возвращаясь домой, где вас ждет все тот же человек? Когда вы говорите ему «люблю», вы по прежнему так думаете? Наступает — неизбежно наступает — момент, когда вам приходится делать над собой усилие. Когда у «люблю» уже не будет того вкуса. Для меня первым звоночком стало бритье. Я брился каждый вечер, чтобы не колоть Анну щетиной, целуя ее в постели. А потом однажды ночью — она уже спала (я был где-то без нее, вернулся под утро, типичное мелкое свинство из тех, что мы себе позволяем, оправдываясь семейным положением) – взял и не побрился. Я думал, ничего страшного, она ведь и не заметит. А это значило просто, что я ее больше не люблю.
Фредерик Бегбедер, из книги «Любовь живет три года», 2004
Будь у меня в руках небесный шёлк,
Расшитый светом солнца и луны, Прозрачный, тусклый или тёмный шёлк
Беззвёздной ночи, солнца и луны,
Я шёлк бы расстилал у ног твоих,
Но я – бедняк, и у меня лишь грезы,
И я простираю грёзы под ноги тебе,
Ступай легко, мои ты топчешь грезы...
Уильям Батлер Йейтс, из источника «Он мечтает о небесных шелках»
Возможно ли удержать ее? Разве смог бы он ее удержать, если бы вел себя иначе? Можно ли вообще что-нибудь удержать, кроме иллюзии? Но разве недостаточно одной иллюзии? Да и можно ли достигнуть большего? Что мы знаем о черном водовороте жизни, бурлящем под поверхностью наших чувств, которые превращают его гулкое клокотание в различные вещи. Стол, лампа, родина, ты, любовь... Тому, кого окружает этот жуткий полумрак, остаются лишь смутные догадки. Но разве их недостаточно? Нет, недостаточно. А если и достаточно, то лишь тогда, когда веришь в это. Но если кристалл раскололся под тяжким молотом сомнения, его можно в лучшем случае склеить, не больше. Склеивать, лгать и смотреть, как он едва преломляет свет, вместо того чтобы сверкать ослепительным блеском! Ничто не возвращается. Ничто не восстанавливается. Даже если Жоан вернется, прежнего уже не будет. Склеенный кристалл. Упущенный час. Никто не сможет его вернуть.
Эрих Мария Ремарк, из книги «Триумфальная арка», 1945
Есть люди, освобождающие вас от вас самих, причем так естественно, как это способны сделать цветущая вишня или котенок, играющий хвостом. Истинная работа этих людей — их присутствие. Другую работу они выполняют для видимости, ведь нужно же что-то делать, никто не будет платить только за ваше присутствие, за несколько глупостей, оброненных вами на ходу, или за песенку, которую вы напеваете себе под нос.
Кристиан Бобен, из источника «Все заняты»
Внешние, видимые, осязаемые знаки и символы счастья, расцвета появляются тогда, когда на самом деле все уже идет под гору. Для того, чтобы стать зримыми, этим знакам потребно время, словно свету звезды — ведь мы не знаем, гаснет она или совсем угасла в тот миг, когда светит нам всего ярче.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Факт может и не быть истиной, а истина не всегда имеет под собой факт.
Харуки Мураками, из источника «Хроники Заводной Птицы»
Будь ты абсолютный гений или абсолютный дурак, тебе никогда не удастся жить обособленно в своем абсолютном мире. Как ты для этого под землю ни прячься и на какую стену ни залезай. Кто-нибудь обязательно заявится в твою жизнь и перевернет ее вверх дном.
Харуки Мураками, из источника «Страна Чудес без тормозов и Конец Света»
Пагубнее всего постоянное общение с человеком, стоящим ниже нас по своему развитию. Особенно, когда мы живем с ним, мы не в силах всё время сопротивляться вредному действию его мыслей. Волей-неволей мы подвергаемся им в минуты усталости и пассивности и под их влиянием совершаем поступки, не соответствующие нашей природе. Заражаясь например, его трусостью, мы сами по-малу теряем смелость и самоуверенность — становимся трусами.
Как только делаемся пассивными мы безсознательно поддаемся их расстраивающему влиянию, отчего может пострадать не только наше духовное, но и физическое "я". Единственное средство против этого — прекратить всякое сношение с такими людьми, и чем скорее, тем лучше. Мы должны забыть их совсем. Когда наша мысль по старой привычке направляется туда, то нужно дать ей сейчас же другое направление. Думая о них, мы им высылаем нашу деятельную энергию. Мы может передать им, таким образом, громадную долю нашей собственной силы и жизнедеятельности.
Мильфорд Прентис, из книги «К жизни», 1912
Многие домогаются места под солнцем. Но немногие помнят, что солнце заходит, как только мы это место добудем.
Жизнь, как луковица: снимаешь слой за слоем, а под конец обнаруживаешь, что внутри ничего нет.
Самая мысль о том, что располагаешь для дела чем-то законченным, конечно, есть губительная для дела мысль: хотя она и дает человеку как-будто почву под ногами, но эта почва прямая дорога к рутине.
Алексей Дмитриевич Алфёров, из источника «Родной язык в средней школе.»
Нам всем нужно, чтобы на нас кто-то смотрел. Нас можно было бы разделить на четыре категории согласно тому, под какого рода взглядом мы хотим жить.
Первая категория мечтает о взгляде бесконечного множества анонимных глаз, иными словами — о взгляде публики…
Вторую категорию составляют те, кому жизненно необходимы взгляды многих знакомых глаз…
Затем существует третья категория: это те, кому нужно быть на глазах любимого человека…
И есть еще четвертая, редчайшая, категория; эти живут под воображаемым взглядом отсутствующих людей. Это мечтатели.
Милан Кундера, из источника «Невыносимая легкость бытия», 1984
Бить себя в грудь придумали для того, чтобы вывести из-под удара другую часть тела.
Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке,
и поразила нас сразу обоих!
Михаил Афанасьевич Булгаков, из книги «Мастер и Маргарита», 1940
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся?
Александр Грин, из источника «Бегущая по волнам», 1928
Никакой, сколь угодно честный, умный и порядочный человек не способен переменить СТРУКТУРУ. Структура сама его согнет, сплющит, подгонит под себя.
Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.