Пятнадцати лет ее стали вывозить, выдавая за семнадцатилетнюю, и до двадцати пяти лет условный этот возраст не изменялся... Семнадцать лет точка замерзания; они растягиваются сколько угодно, как резиновые помочи. (о Лизавете Николаевне)
Из книги «Княгиня Лиговская»
Мы идем по жизни, как наступающая армия по опустошенной территории: возраст, которого мы достигли, мы оставляем у себя в тылу без всякого прикрытия.
В молодости мы обыкновенно не думаем ни об учении, ни о старании себя усовершенствовать, отлагая эти скучные занятия до будущего времени, когда, как обыкновенно думают, пройдет пора бешенных удовольствий и развлечений. Но годы бегут, леность укореняется, а с ней вместе и старые предрассудки. Способности тупеют, наконец настает возраст, когда нам делается одинаково трудно, как усвоить новые идеи, так и производить что-нибудь самому. Житейская рутина овладевает нами окончательно, а там незаметно подкрадывается старость, живущая единственно по привычке, без всякого желания обдумывать или анализировать свои поступки. Ни будущее, ни прошлое равно ее не занимают. Она воображает, что знает все. Самолюбие, которое к сожалению не стареет вместе с нами, не допускает в отживших людях мысли, что молодое поколение может что-либо узнать и открыть, чего не знают они. Доказать таким людям, что они ошибаются равносильно нанесению им величайшей обиды. Старики думают, что они вооружены опытом и потому претендуют и на знание и на неразлучное с ним уважение. Все новое делается дли них невыносимым и таким то путем невежество и зло упрочиваются, без надежды быть когда-нибудь вырванными.
Франциск Родольф Вейсс, из книги «Нравственные основы жизни», 1881
Нельзя доверять женщине, которая не скрывает свой возраст. Такая женщина не постесняется сказать все что угодно.
Муж — это человек, который всегда забывает твой день рождения и никогда не упустит случая назвать твой возраст.