Открыто и честно… — повторила миледи с едва уловимым оттенком двусмысленности.
Александр Дюма, из книги «Три мушкетёра», 1844
Во время революционных бурь люди, едва годные для того, чтобы грести веслом, овладевают рулем.
… Летова пел всякий дурак с гитарой во дворе, ни единого слова не понимая. Если бы понимали – они бы не разошлись, едва повзрослев, по сторонам, все эти беспутные недоростки, рисовавшие "ГрОб" на стенах и оравшие "Все идет по плану!".
Первое убийство совершается, быть может, после тяжких сомнений. Затем возникает угроза разоблачения — и второе убийство дается уже легче. Третье происходит, если у убийцы возникает хотя бы малейшее подозрение. И постепенно в нем просыпается гордость художника — ведь это искусство, убивать. Он едва ли не получает от этого удовольствие.
Агата Кристи, из книги «Смерть лорда Эджвера»
Тысячи лет едва достаточно, чтобы создать государство, одного часа довольно, чтобы оно развеялось в прах.
Разве каждый человек не ошибка, не плод недоразумения? Разве, едва родившись, он не попадает в узилище? Сквозь зарешеченные окна своей индивидуальности человек безнадежно смотрит на крепостные валы внешних обстоятельств, покуда смерть не призовет его к возвращению на родину, к свободе...
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Иные наши пороки — только отростки других, главных:они отпадут, как древесные ветки, едва вы срубите ствол.
Быть в близких отношениях с женщиной и спать с женщиной — две страсти не только различные, но едва ли не противоположные. Любовь проявляется не в желании совокупления (это желание распространяется на несчетное количество женщин), но в желании совместного сна (это желание ограничивается лишь одной женщиной).
Милан Кундера, из источника «Невыносимая легкость бытия», 1984
Возможно ли удержать ее? Разве смог бы он ее удержать, если бы вел себя иначе? Можно ли вообще что-нибудь удержать, кроме иллюзии? Но разве недостаточно одной иллюзии? Да и можно ли достигнуть большего? Что мы знаем о черном водовороте жизни, бурлящем под поверхностью наших чувств, которые превращают его гулкое клокотание в различные вещи. Стол, лампа, родина, ты, любовь... Тому, кого окружает этот жуткий полумрак, остаются лишь смутные догадки. Но разве их недостаточно? Нет, недостаточно. А если и достаточно, то лишь тогда, когда веришь в это. Но если кристалл раскололся под тяжким молотом сомнения, его можно в лучшем случае склеить, не больше. Склеивать, лгать и смотреть, как он едва преломляет свет, вместо того чтобы сверкать ослепительным блеском! Ничто не возвращается. Ничто не восстанавливается. Даже если Жоан вернется, прежнего уже не будет. Склеенный кристалл. Упущенный час. Никто не сможет его вернуть.
Эрих Мария Ремарк, из книги «Триумфальная арка», 1945
В революционные бури люди, едва годные для того, чтобы грести веслом, овладевают рулем.