Как больно ранит красота, в какие бездны стыда и страстного отчаяния повергает она человека, без остатка пожирая его мужество, его пригодность к обыденной жизни!
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Даже сострадание в этом мире невозможно из-за человеческой низости.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
В одиночестве, только собственными силами, в поте лица своего, пока не поздно, надо разрешить загадку, достичь полной готовности к смерти или уйти из этого мира в отчаянии.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Человек может говорить языком человеческим и ангельским, но без любви голос его все равно останется гудящей медью и кимвалом бряцающим.
Искусство — самый прекрасный, самый строгий, самый радостный и благой символ извечного, не подвластного рассудку стремления человека к добру, к истине и совершенству.
Разве каждый человек не ошибка, не плод недоразумения? Разве, едва родившись, он не попадает в узилище? Сквозь зарешеченные окна своей индивидуальности человек безнадежно смотрит на крепостные валы внешних обстоятельств, покуда смерть не призовет его к возвращению на родину, к свободе...
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Ревность — сильное чувство, оно толкает человека на действия, пусть неправильные, сумасбродные, но захватывающие его целиком, раскрепощающие его душу.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Праздновать прошлое приятно, когда радуешься настоящему и будущему.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Когда очень боишься, то все, словно на смех, складывается уж не так плохо, а когда ничего дурного не ждешь — беда тут как тут.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Внешние, видимые, осязаемые знаки и символы счастья, расцвета появляются тогда, когда на самом деле все уже идет под гору. Для того, чтобы стать зримыми, этим знакам потребно время, словно свету звезды — ведь мы не знаем, гаснет она или совсем угасла в тот миг, когда светит нам всего ярче.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Случается, человеком овладевает такое подавленное состояние духа, что все то, что обычно его сердит и вызывает в нем здоровую реакцию недовольства, вдруг начинает томить его долгой, тупой, безмолвной печалью.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Взгляд художника на явления внешней и внутренней жизни отличается от обыкновенного: он более холоден и более страстен.
Только красота достойна любви и в то же время зрима; она единственная форма духовного, которую мы можем воспринять через чувства и благодаря чувству — стерпеть.
То, что мы есть, то, что мы можем и что имеем, кажется нам жалким, серым, недостаточным и скучным; а на то, что не мы, на то, чего мы не можем, чего не имеем, мы глядим с тоскливой завистью, которая становится любовью, — хотя бы уже из боязни стать ненавистью.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Радость предвкушения, как всегда бывает, осталась самой большой радостью, — потому что все хорошее приходит с опозданием, когда ты уже не можешь ему радоваться.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Только смерть способна заставить людей уважать наши страдания; она облагораживает даже самую жалкую нашу хворь.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Нравственность — это, несомненно, самое важное в жизни; она, возможно, сама воля к жизни.
Все наши желания и поступки порождаются известными потребностями наших нервов, потребностями, которые нелегко определить словами.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Человек молод или стар в зависимости от того, каким он себя ощущает.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Без стыда оборачивать в свою пользу неблаговидную ситуацию — это и есть жизнеспособность.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901
Человек любит и уважает другого, покуда не может судить о нем, и любовная тоска — следствие недостаточного знания.
Что такое, собственно, успех? Это таинственная, необъяснимая сила — осмотрительность, собранность, сознание, что ты воздействуешь на ход жизненных событий уже самим фактом своего существования, вера в то, что жизнь угодливо приспособляется к тебе.
Томас Манн, из книги «Будденброки», 1901